ФРС — это огромная расточительность. Уолл-стрит все еще не понимает. ФРС стала раздутым, устаревшим реликтом, привязанным к сломанным моделям и плохим данным. Секретарь Бессент видит это ясно, но инвесторы продолжают воспринимать ФРС Пауэлла как оракула, а не как отстающую, подверженную ошибкам организацию, которой она стала. Они ошибаются в тарифах, ошибаются с балансом и опасно отстают от событий.

Для справки. Секторы, чувствительные к процентным ставкам, были задушены чрезмерно жесткой позицией Федеральной резервной системы с 2023 года, и 2026 год должен стать моментом, когда политика наконец позволит этим частям экономики снова дышать. Постоянная аномалия двухлетней доходности казначейских облигаций, находящейся ниже эффективной ставки федеральных фондов на протяжении самого длительного периода после глобального финансового кризиса, является ясным вердиктом рынка: ФРС под руководством Пауэлла была слишком жесткой слишком долго. Даже несмотря на то, что инфляция остыла и прогнозные индикаторы ослабли, рынок труда ослабевает, ФРС настаивает на том, чтобы держать политику глубоко в ограничительной зоне, увеличивая разрыв между рыночными подразумеваемыми равновесными ставками и официальным курсом политики. Это несоответствие подавляет кредитное формирование, сказывается на рынке жилья и других секторах, чувствительных к ставкам, и задерживает нормальную торговлю на ранних этапах цикла. На мой взгляд, в 2026 году торговля на ранних этапах снова вернется. Институту требуется больше, чем косметический поворот; ему нужен структурный сброс. Установка нового председателя ФРС, такого как Кевин Хассет, стала бы важным первым шагом к выравниванию политики с рыночными сигналами, приоритизируя рост и модернизируя структуру ФРС для цикла, ориентированного на предложение и капиталоемкость. Под таким руководством 2026 год мог бы стать годом, когда сектора, чувствительные к процентным ставкам, наконец выйдут из удушающего захвата, вызванного политикой, и возглавят новую фазу расширения.

Для справки. Ликвидность — это топливо для каждого бычьего рынка; настоящий вопрос никогда не в том, исчезнет ли она, а в том, когда кран будет закрыт. Класс экспертов будет продолжать делать вид, что простое поднятие вопроса о "исчезновении ликвидности" — это глубокое понимание, когда на самом деле это самый старый и ленивый троп в книге. В каждой крупной технологической волне, от ИИ до криптовалют, соломенный человек выглядит так: "Что если капитал вдруг перестанет поступать?" Это не глубоко. Да, цикл в конечном итоге закончится, просто не сейчас. Механизм тайминга имеет значение, и он зависит от политики, налогов, регулирования и возможностей баланса, а не от кликбейтных абстракций о "настроениях" или "животных инстинктах". Правило простое: когда дополнительная ликвидность перестает приносить предельные доходы, бык уже находится на поздних стадиях; указывать на то, что игра в какой-то момент закончится, не является прогнозом, это профессиональная халатность. На мой взгляд, в этом цикле самый чистый взгляд не на настроения в социальных сетях, а на законодательство. В рамках BBBA 100% налоговый вычет на капитальные расходы до 1 января 2031 года фактически жестко связывает много­летний стимул к чрезмерному строительству производительных активов, включая инфраструктуру ИИ, пока это окно не закроется. Это рабочая предпосылка: импульс ликвидности, связанный с капитальными расходами, остается структурно поддерживаемым до 2030 года, если только юридическая или макроэкономическая обстановка не изменится. Если эти факты изменятся, мнение изменится; но до тех пор по умолчанию продолжается, а не происходит внезапная остановка на рынках капитала. Так что привыкните к шуму: "Что если деньги остановятся?" будет основной пугающей фразой каждый раз, когда ИИ или криптовалюта устанавливают новый рекорд. Серьезный вопрос: какова политика, налоги и архитектура баланса, которые действительно могут остановить это, и в какие сроки? Любой, кто не может на это ответить, не предлагает рамки риска; они продают тревогу для вовлеченности.